Пушкин Александр Сергеевич (1799–1837)
К***.
|
|
<КЕРН> [1] |
|
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.[2]
В томленьях грусти безнадежной,
В тревогах шумной суеты,
Звучал мне долго голос нежный,
И снились милые черты.
Шли годы. Бурь порыв мятежный
Рассеял прежние мечты,
И я забыл твой голос нежный,
Твои небесные черты.
В глуши, во мраке заточенья
Тянулись тихо дни мои
Без божества, без вдохновенья,
Без слез, без жизни, без любви.
Душе настало пробужденье:
И вот опять явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
И сердце бьется в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество и вдохновенье,
И жизнь, и слезы, и любовь.
1825
Источник: Пушкин А. С. К ***: <Керн>: ("Я помню чудное мгновенье...") // Пушкин А. С. Полное собрание сочинений: В 16 т. — М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937—1959.
Т. 2, кн. 1. Стихотворения, 1817—1825. Лицейские стихотворения в позднейших редакциях. — 1947. — С. 406—407. |
|
Пушкин А.С. Рисунок и гравюра Т.Райта, 1836 - 1837 гг. |
|
А.П.Керн. Рисунок Пушкина на черновике статьи «О публикации Бестужева-Рюмина в «Северной Звезде»». Октябрь 1829 года. (источник: Литературные места России. Москва: Издательство "Советская Россия", 1987) |
|
|
|
|
1. К***. — („Я помню чудное мгновенье“).
Напечатано Пушкиным впервые в альманахе „Северные Цветы на 1827 г. Изданы бароном Дельвигом“. СПб. 1827, стр. 341—342. (СЦ). Вошло без изменений в
„Стихотворения А. Пушкина“, 1829, часть вторая, стр. 25—27, в отдел стихотворений 1825 г. (СП2).
Черновой автограф — ПД № 68а. Опубликовано в виде вариантов Морозовым в акад. изд. собр. соч. Пушкина, т. IV, 1916, прим. стр. 60.
Под обозначением „К Керн А. П. К.“ и „Керн“ вошло в списки стихотворений, предназначаемых для издания, составленные в конце апреля — августе 1827 г. и
в конце мая — июне 1828 г. (ПД №№ 291 и 95). См. „Рукою Пушкина“, стр. 238 и 240.
Датируется около (не позднее) 19 июля 1825 г.
Керн Анна Петровна, рожд. Полторацкая, во втором браке Маркова-Виноградская (11 [22] февраля 1800, Орёл — 27 мая [8 июня] 1879, Москва).
Летние дни июня – июля 1825 года, проведённые Керн в Тригорском, в завершение которых был написан и преподнесён ей в дар шедевр мировой
любовной лирики, а также последовавшие три месяца интенсивной озорной, остроумной и страстной переписки стали для Анны Петровны вершиной, зенитом
её довольно продолжительной жизни. (вернуться)
|
2. Из «Воспоминаний о Пушкине» А. П. Керн (о первой встрече с А.С.Пушкиным): «В 1819 году (в январе—феврале) я приехала в Петербург с мужем и отцом...
На одном из вечеров у Олениных я встретила Пушкина и не заметила его: моё внимание было поглощено шарадами, которые тогда разыгрывались, и в
которых участвовали Крылов, Плещеев и другие. Не помню, за какой–то фант Крылова заставили прочитать одну из его басен. Он сел на стул посередине
залы; мы все столпились вокруг него, и я никогда не забуду, как он был хорош, читая своего Осла\ И теперь мне ещё слышится его голос и видится его
разумное лицо и комическое выражение, с которым он произнёс: «Осёл был самых честных правил!»
В чаду такого очарования мудрено было видеть кого бы то ни было, кроме виновника поэтического наслаждения, и вот почему я не заметила Пушкина.
Но он вскоре дал себя заметить. Во время дальнейшей игры на мою долю выпала роль Клеопатры, и, когда я держала корзинку с цветами, Пушкин вместе
с братом Александром Полторацким подошёл ко мне, посмотрел на корзинку и, указывая на брата, сказал: «Et c'est sand doute Monsieur qui fera l'aspic?»
(А роль змеи, как видно, предназначается этому господину?). Я нашла это дерзким, ничего не ответила и ушла.
После этого мы сели ужинать. У Олениных ужинали на маленьких столиках, без церемоний и, разумеется, без чинов.
Да и какие могли быть чины там, где просвещённый хозяин ценил и дорожил только науками и искусствами? За ужином Пушкин уселся с братом моим позади
меня и старался обратить на себя моё внимание льстивыми возгласами, как например: «Est–il permis d'etre ainsi jolie!» (Можно ли быть такой хорошенькой!).
Потом завязался между ними шутливый разговор о том, кто грешник и кто нет, кто будет в аду и кто попадёт в рай. Пушкин сказал брату: «Во всяком случае,
в аду будет много хорошеньких, там можно будет играть в шарады. Спроси у m–me Керн, хотела ли бы она попасть в ад?» Я отвечала очень серьёзно и несколько
сухо, что в ад не желаю. «Ну, как же ты теперь, Пушкин?» – спросил брат. «Je me ravise (Я раздумал), – ответил поэт, – я в ад не хочу, хотя
там и будут хорошенькие женщины…» Вскоре ужин кончился, и стали разъезжаться. Когда я уезжала, и брат (Александр Полторацкий) сел со мною в экипаж,
Пушкин стоял на крыльце и провожал меня глазами». (вернуться)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|